Давая разрешение на публикацию своей статьи в "ДП", Алексей Саватюгин был президентом Национальной ассоциации профессиональных коллекторских агентств (НАПКА). Но в конце прошлой недели он перешел на работу в Счетную палату, возглавляемую Алексеем Кудриным. Ранее они оба работали в Министерстве финансов РФ: Алексей Кудрин — министром, а Алексей Саватюгин — его заместителем. Последний подчеркнул, что его мысли о мегарегуляторе ни в коем случае не являются позицией Счетной палаты.
"К сожалению, пятая годовщина существования финансового мегарегулятора в России прошла совсем незамеченной (в отличие от 100–летней годовщины ВЛКСМ), — пишет Алексей Саватюгин. — Мне так и не удалось встретиться ни с одной попыткой подвести предварительные итоги той реформы. Даже сам ЦБ не отметился докладом о собственных достижениях. Поэтому пришлось сформулировать собственные мысли. Исключительно субъективные и ни в коей мере не отражающие ничью точку зрения, кроме моей собственной.
Главные нерешенные проблемы
Проблемы, которые создал не нынешний мегарегулятор, ему достались от предшественников, или от коллег по другим органам власти, или от макроситуации, но Банк России очень мало продвинулся в их решении.
— Банковский надзор. Несмотря на огромную регуляторную нагрузку, ежедневную отчетность, комплайенс, институт кураторов и необходимость согласования каждого чиха, общественность так и не получила ответа — каким образом можно было допустить все эти огромные дыры в системообразующих институтах?
— Связанная с предыдущим нерешенная проблема — санация и оздоровление банков–банкротов. Несмотря на недавние серьезные изменения в процедуре санации, мы не в состоянии оценить ее эффективность и понять, насколько целесообразна эта многосотмиллиардная накачка деньгами институтов и конкретных менеджеров, которая происходит на наших глазах.
— Частная пенсионная система. Банк России стал, по–видимому, заложником чужих политических решений, но все равно — проблема не решена, а надзор за сектором и его регулирование остаются у ЦБ.
— ОСАГО. Неужели это теперь будет вечная проблема страхового регулятора? Хотя отпустить тарифы тоже, видимо, не дают внеэкономические аргументы.
— Идентификация клиентов. Масса поправок, идей, экспериментов, обсуждений и конференций с минимумом продвижения в сторону этого самого клиента.
— Квалификационные аттестаты. Моя самая нелюбимая идея, тянущаяся с прошлого тысячелетия, со времен палеолита фондового рынка. Затратная, ненужная, коррупционная, ни от чего не предохраняющая система. Вместо того чтобы ее просто уничтожить, ЦБ вдруг решил ее развить, углубить и расширить.
Идеи из разряда поживем — увидим
Идеи, которые еще настолько молоды, сыры и неопределенны, что мы не понимаем, как к ним относиться. Все будет зависеть от деталей, от конкретных личностей, от правоприменения, от нормативной базы, от реакции профсообщества, от…
— Финансовый уполномоченный (ака омбудсмен). Кроме самой персоны (весьма уважаемой) и одного закона (сильно изменившегося по сравнению с первоначальным вариантом), нет пока еще никакого реального наполнения.
— "Регуляторные песочницы". Много обещаний и ссылок на западный опыт (не всегда уместный в наших реалиях).
— Краудфандинг. Есть опасения, что и этот совсем юный сегмент ЦБ задушит в своих мощных объятиях. Но будем надеяться!
— Криптовалюты, мастер–чейны и прочие ЦФА. Немыслимое количество разговоров (к счастью, поутихших в последнее время), бесчисленные межведомственные согласования и ни одного доведенного до логического конца решения.
— Профессиональное суждение. Дискуссия, тянущаяся много лет и очень важная для всего рынка. Но конкретно пока сказать нечего.
— Сегрегация активов. Тема важная, дискуссия в разгаре, но интересна только профучастникам рынка ценных бумаг (в том числе банкам и их клиентам).
Самые дурные идеи
Идеи, которых просто не должно было быть. Дело не в том, что их можно пообсуждать и подправить недочеты, а в том, что таких мыслей у регулятора не должно быть в принципе.
— Инвестиционные советники. Говорят, идея лицензировать саму возможность давать советы впервые пришла в голову не мегарегулятору, но ведь он же ее поддержал. А теперь все, кто дает советы, должны вступить в СРО и писать отчеты в ЦБ. А потом мы будем ловить черных советников, как сейчас ловим черных кредиторов и коллекторов? А за совет без лицензии — наказание за незаконное предпринимательство?
— (Не) квалифицированные инвесторы. Идея сегрегировать людей по их возможностям потратить собственные деньги, на мой взгляд, крайне дурная. Взрослый человек должен иметь право профукать честно заработанное богатство любым им самим выбранным способом (не нарушающим жизнь и здоровье окружающих).
— Маркетплейс. Знаю, некоторые участники рынка рады этой идее и говорят, что сами бы никогда не договорились друг с другом. И все же категорически не дело госрегулятора строить для других бизнес–процессы (к тому же на самом деле выходит — для своих).
Главные "извращения"
Понятия, суть, дух и смысл которых был совершенно извращен законами и правоприменением. Совсем как первоначальный смысл слова "либерализм" был вывернут наизнанку Рузвельтом в политической борьбе, и сейчас слово "либерал" в США и в Европе имеет прямо противоположные значения.
— Саморегулирование. Извините, но то, что сейчас прописано в законе "О СРО на финансовых рынках", ни в коем случае нельзя назвать добрым русским словом "саморегулирование". В лучшем случае — делегированный надзор. Сейчас же никакого "само–" нет и в помине.
— Деловая репутация. Ни в коем случае репутация не может сводиться к образованию, опыту работы и отсутствию судимости. И точно так же не может госрегулятор оценивать деловую репутацию кого бы то ни было (кроме своих поставщиков). Деловая репутация — это мнение бизнеса и клиентов о добросовестности и качестве услуг своих деловых партнеров. Вырабатывается она годами и государственной верификации не подлежит.
— Квалификация (инвесторов). Об этом ниже, но то, что предлагает ЦБ, не имеет отношения к квалификации вообще. Ты можешь получить от бабушки большую квартиру и не знать вообще ничего, ты можешь проиграть дедушкины миллионы на рынке, и ты будешь считаться по критериям Банка России высококвалифицированным инвестором.
"Нелюбимые дети"
Те сегменты, которые мегарегулятор явно не любит. Хотя они вполне себе его законнорожденные дети и имеют право на здоровое питание. И клиентов у них многие десятки тысяч (а то и миллионы).
— Forex. Тут все ясно. Восемь лицензированных компаний на всю страну и мало шансов на расширение этого списка. И жесткий отлуп любым инициативам с рынка.
— МФО (особенно PDL–займы). Не имея ни одного экономического аргумента, регулятор, кажется, гордится тем, что наконец придумал, как можно сократить легальный рынок на 70–80%.
— Рынок акций. Объявленная Банком России программа "бондизации" принесла свои плоды — рынок акций деградировал даже по сравнению с концом 1990–х годов. Никаких уже вторых и третьих эшелонов нет и в помине. Количество листингованных эмитентов сокращается темпами даже более быстрыми, чем количество брокеров–дилеров. Слово IPO скоро будут проходить только на кафедре древних языков.
— Рейтинговые агентства. Ситуация чуть иная. ЦБ не то что не любит этот рынок как таковой, он любит его очень странно. Только свою дочку (в отцовстве которой не признается) и чуть–чуть — приблудного сыночка. А остальных видеть не хочет и в семью не берет. А дочка–то наглеет и плохо себя ведет (сыночек, впрочем, тоже не паинька). Придется брать еще кого–то в семью? Эти двое явно не справляются с работой по дому.
— Лизинг. Особый случай. Третий год Банк России зачем–то пытается усыновить этого чужого ребенка. И все не может. Может, оно и к лучшему для уже давно выросшего дитяти? К тому же потенциальный регулятор явно не очень хорошо себе представляет, что с ним делать.
— Страховые посредники. Ну а их–то за что? Исключительно проблема страховщиков, сами бы справились.
Самые "дурные" любови
Любовь — прекраснейшее чувство. Но иногда лучше б ее было поменьше. Потому что любовь регулятора — штука очень дорогая. И усложняет жизнь бизнесменам. И удорожает жизнь их клиентам.
— Любовь к комплайенсу. Выходит за все разумные границы. Расходы на внутренний контроль могут превышать все операционные расходы. Бизнеса все меньше — комплайенса все больше. И если бы это хоть как–то помогало (см. пункт про дурной надзор).
— Любовь к международным иностранцам. Постоянные попытки перенести и насильно навязать западные (международные) стандарты без учета отечественной специфики и без объяснения необходимости преследуют наш рынок уже много лет. Базель, MIFID, IOSCO, Solvency, FATF, МСФО, XBRL…
— Любовь к 115–ФЗ. От одних этих цифр замирает сердце любого финансиста. Совершенно необъяснимое пристрастие ловить зачастую призрачные угрозы, не считаясь с ценой. Кажется, мы единственная страна в мире, которая решила выполнить (а по возможности — перевыполнить) все, даже самые жесткие стандарты FATF. Редкое в нынешней политической ситуации поклонение перед Западом.
— Любовь к потребителю. Потребителя, конечно, надо защищать. Слабая сторона и все такое. Но не настолько же! Регулятор своими действиями зачастую только увеличивает спрос на защиту со стороны потребителя, лишая того стимула отвечать за свои поступки и увеличивая общественную беспомощность и патернализм (впрочем, выгодный государству).
Самые дурные тенденции
— Регулирование структуры экономики и рыночных ставок. Набор дирижистских идей и стимулирующих / дестимулирующих мер со стороны монетарного регулятора напрямую влияет не только на цену денег и стабильность валюты (чем должен ограничиться регулятор по Конституции), но и на динамику реального сектора и отдельных его отраслей. И я не уверен, что эти меры всегда идут в одном направлении с мерами правительственными или увеличивают общественное благосостояние.
— Расширение сферы госкапитализма. Коммерческая деятельность государственных финансовых институтов, искажающая (иногда уничтожающая) конкуренцию и рыночные стимулы.
— Прямое вмешательство в деятельность частных компаний. К сожалению, таких примеров становится все больше.
Самые хорошие идеи и тенденции
Объективности ради признаю, что Банк России делает много положительного. Но об этом совсем коротко, лучше пусть он сам расскажет (про дурное же сам не расскажет).
— Денежно–кредитная политика и победа над инфляцией. Стабилизация внешнеэкономических шоков.
— Поведенческий надзор. Сама идея надзора не только за балансом, но и за поведением, правильная. Но подводить итоги пока рано.
— Пропорциональное регулирование. Мысль распределять регуляторную нагрузку пропорционально рискам заслуживает всяческой поддержки. Но, как и в случае поведенческого надзора, пока что это только мысль. Не дела.
— Стресс–тестирование. Проводить тесты и анализы и регулярно делать чек–ап — это вообще хорошо. Только если не слишком затратно.
— Финансовая грамотность. Конечно, грамотность низкая, и ее надо всячески повышать. Тут Банк России развернулся во всю ширь (на мой взгляд, гораздо более эффективно, чем его коллеги из Минфина). Масса интереснейших мероприятий по всей стране. Одно маленькое замечание: ЦБ слишком уж хорошо работает в этом направлении. ЦБ вообще если уж возьмется, так едет напролом, как на бульдозере. Не самая большая для страны проблема (даже среди иных грамотностей не самая важная) занимает, на мой взгляд, непропорционально большое место в информационном пространстве. Ведь может сложиться впечатление, что хвастаться, кроме как борьбой с безграмотностью, больше нечем.
Самая странная идея
Черные списки. В них уже 5,5 тыс. (якобы) недобросовестных банкиров и 1,5 тыс. руководителей некредитных финорганизаций. Но почему этот список засекречен?! Это напоминает анекдот о засекреченном списке запрещенных слов. Какой тогда в нем воспитательный смысл? Впрочем, сама идея запрета на профессию финансиста дурная. Обязательное раскрытие информации об опыте и заслугах — да. Запрет на возможность исправиться — нет.
Самая смешная идея
Этот приз, на мой взгляд, стоит вручить совместному ЦБ с ФАС запрету госбанкам указывать на то, что они госбанки. Ну господи ж ты боже ж мой!
Самое распространенное заблуждение
Им пугают друг друга регуляторы, депутаты и даже участники рынка вот уже несколько лет, как только узнали про это словосочетание. С ним борются и от него избавляются. Зачем только?
Регуляторный арбитраж. Вообще–то это поиск лучшей и более конкурентной юрисдикции. Бороться с этим может только регулятор, который понимает, что его юрисдикция плоха, а отвечает он как умеет — запретами".
