Драйв от стройки. Что нужно, чтобы появлялась настоящая архитектура

Для рождения настоящей архитектуры нужен драйв. Драйв заказчика, драйв найденного им архитектора. Кажется, именно этого нам не хватает.

Недавно читал лекцию про современную эстонскую архитектуру, и после нее пара внешне интеллигентных слушательниц довольно жестко меня упрекнула: что же все повторяете, что у нас такого нет, обидно ведь, не надо так. Но обидно как раз то, что нет ее, такой классной. На наших глазах Таллин (да и Тарту) обретает, пожалуй, лучшую современную архитектуру на севере Европы. Их импульс прост: они доказывают, что не хуже финнов, и Хельсинки в частности. Нас почему–то ни финны, ни эстонцы не заводят. Ровно так же, как в Абу–Даби, строить хотят как где–то в США, а вот взять и отличиться на фоне лучшего в Европе — никак. Выбирают средний стандарт, а не ищут своего.
Проблема, понятно, в заказчике. При этом наши строительные фирмы наверняка относятся к европейским гигантам. Столько, сколько возводят они, не строят нигде. Потому понятно, что и деньги есть. Но с фантазией, амбицией и азартом как–то вяло, тускло и невзрачно. Нет влюбленности в архитектуру. Известно, что девелопер может стать выдающимся не по размеру капитала, а по драйву строить и выстраивать. Тогда девелоперов помнят — а иначе им суждена судьба застройщиков Пушкинской улицы. Кто они были? Только краеведы знают. А вот у Петра I дерзновение было, у Екатерины II с Александром I — тоже.
Давайте пройдемся по простому реестру типов застройки. Что получается?
Пока лучше всего получаются малоэтажные элитные дома. Для центра города почти классикой стал давний жилой дом Земцова у цирка — качественный контекст. Дальше появился квартал у моря Герасимова и Чобана. Теперь — дома у Смольного того же Земцова. Рецепты с ними довольно просты: добротные материалы, уверенно скромный дизайн, уважение к окружению. Не самое хитрое дело, но и его надо было освоить.
С многоквартирными сложнее. Из лучшего — только кирпичный дом на Свердловской набережной. Но в чем его проблема? В одиночестве. Амбиция девелопера вообще–то в том, чтобы не только один дом сделать, а целый квартал, в лучшем случае — район. Заранее подумать, что можно кусочек города улучшить, преобразить, поместить на карту. Многоквартирный дом — сложное дело. Даже у классиков начало получаться только к 2010–м годам, абсолютным шедевром мог бы стать NЕО bankside у Тейт Модерн в Лондоне. Получилось почти все, но новое крыло Тейт Модерн превратилось в большую скважину для подсматривания за жильцами. Однако идея все равно сработала: звонкая конструкция элегантного high tech.
Правда, у нас иногда получается встроить в старое место — таков дом на Фонтанке за Египетским мостом. Отчасти таков и новый дом Герасимова на Крюковом канале. Но амбиция этих зданий проста: чтобы от начала XX века не отличили. Современность только в начинке.
С офисами ситуация схожая. Из лучшего, опять же, контекстный дом на Ковенском переулке. А как сделать группу, блок, квартал? Таллин прославился именно тем, что старый фабричный квартал Роттерманни превратили в своего рода дефиле отменного перекроя, надставки, перелицовки и оторочки. Все старое осталось добротно старым, а новое — то погашено, то притушено, то, наоборот, подсвечено, но все на высшем уровне материала.
У нас старых фабрик — вагон. Чаще всего их застраивают по принципу максимального переуплотнения, чтобы из любого квадратного метра — мегаприбыль. А потому вся Выборгская набережная — ноль архитектуры. Из настоящих удач реконструкции за 20 лет — только новый концертный зал Мариинки. В следующем году он наконец получит и второе крыло по старому эскизному проекту мастерской Сергея Орешкина. И тогда родится даже новая мини– площадь — едва ли не первая в центре за четверть века. В Хельсинки, правда, удалось, раздвинуть городское пространство в самом центре. Но там было видение на перспективу. Есть ли оно у нас?
А что если сделать проект для себя? Ведь девелопер себе может такое позволить — ну, раз в 3 года. И архитектор тоже. А уж если мегапроект — тем более.
СКК жалко прежде всего потому, что хотят поменять шило на мыло. Новое ничуть не авантажнее старого. И при этом вспоминают арену О2 в Лондоне. Так ведь О2 ("Купол тысячелетия" Роджерса) — дерзкая идея. Там была придумана самая большая палатка в мире, где все на распорах и вантовых конструкциях держится. И выглядит словно шатер инопланетян. А у нас — один размер. А иногда ведь и форма важна, и материал тоже. И новое пространство, куда форма входит и его меняет. Ведь иначе — механика без всякого драйва. И без мысли.
Архитектура — не дети, случайно хороший дом не родится. Город — тем более