Дом 28 на ул. Чайковского, до революции именовавшейся Сергиевской, привычно называют особняком Александра Кельха. Но это всего лишь дань патриархальной традиции, ставящей во главу семьи именно супруга. Настоящей владелицей особняка была супруга Александра Фердинандовича — Варвара, наследница многомиллионного состояния и внучка сибирского золотопромышленника Ивана Базанова.
Дед Варвары Петровны был человек непростой. Начав свой бизнес с торговли китайским чаем, к концу жизни он стал владельцем богатейших Ленских золотых приисков, Бодайбинской железной дороги, Ленско–Витимского пароходства, винокуренных и солеваренных заводов. Состояние его превышало 15 млн рублей, а единственной наследницей этого богатства была любимая внучка. Нематериальной, так сказать, частью наследства были разнообразные благотворительные проекты Ивана Базанова — финансирование строительства больниц, воспитательных домов, детских приютов. Жертвовал золотопромышленник много и щедро, но всегда разумно, и Варвара Петровна эту модель поведения усвоила прочно.
Пособие недостаточному студенту
Когда наследнице золотопромышленника стукнуло двадцать, она перебралась из Иркутска в Москву. Благотворительную деятельность при этом не забросила, став, в частности, учредительницей целого ряда стипендий для одаренных, но малоимущих студентов, по преимуществу сибиряков и сибирячек. И вот на этой–то ниве Варвара и познакомилась в 1892 году с Николаем Кельхом. Он был секретарем "Комитета Общества для пособия недостаточным студентам Московского университета", и пути его с красавицей миллионершей, занимавшейся меценатством, не пересечься просто не могли. Страсть вспыхнула мгновенно, и меньше чем через месяц молодые уже обвенчались.
Брак был удачен во всех отношениях. С одной стороны, по любви. С другой — выгоден Кельхам: несмотря на баронский титул, семья эта была небогатой, а тут — крупнейшее приданое. С третьей — не менее выгодным он стал для юной сибирячки, так как она в результате становилась дворянкой, а это на ту пору многое значило! Вот только продлилась счастливая семейная жизнь недолго. В 1894 году, всего через 2 года после свадьбы, Николай Кельх умер от холеры, эпидемия которой в очередной раз накрыла Москву. Лечить эту болезнь тогда еще не умели, да и о причинах ее только начинали догадываться, так что косила она народ тысячами, не разбирая сословий и титулов.
Братская любовь
Недолго погоревав, молодая вдова вышла замуж вторично. За брата покойного супруга — Александра. Железная женщина — не какая–нибудь кисейная барышня! Брак этот был довольно странным: супруги на протяжении ряда лет после свадьбы жили порознь: муж в Петербурге, жена в Москве, встречаясь периодически в Иркутске. Александр Кельх стал управляющим огромной купеческой империей Базановых, но Варвара бразды правления из рук не выпускала и контролировала все бизнес–процессы лично. Окончательно съехались вместе супруги Кельх только в 1898–м — как раз в это время завершилось строительство дома на Сергиевской.
Жизнь наперекосяк
Особняк получился откровенно роскошным — настоящей игрушкой с тысячью встроенных сюрпризов: тайников, потайных лестниц, скрытых комнат, даже с подземным ходом! — и множеством "пасхалок" вроде портрета хозяйки дома на витражах и хозяина — в скульптурном декоре. Архитекторам — Владимиру Чагину и Василию Шене — был дан полный карт–бланш в отношении расходов, так что они развернулись на полную, реализовав все фантазии — свои и хозяев. Это, без преувеличения, был самый оригинальный дом петербургского центра. Жаль только, что стать счастливым семейным гнездом ему было не суждено. В 1904 году Варвара Петровна внезапно упаковала чемоданы и уехала в Париж, оставив мужу письмо с шокирующим сообщением, что жизнь сложилась наперекосяк, а любила она всегда только его брата — Николая.
Александр Кельх так и остался в России. Спустя 10 лет получил развод, женился второй раз, усердно делал карьеру государственного служащего. После революции попытался вжиться в новый быт и порядок, став примерным советским гражданином, но попал под гребенку репрессий 1930–х и сгинул где–то в лагерях в Сибири.
Варвара же благополучно прожила в Париже долгие годы и умерла только в 1959–м.
На легендарном кладбище Сент–Женевьев–де–Буа можно отыскать ее могилу.
