На премьере в концертном зале "Мариинский" рядом со мной примостились очень опоздавшие (и не очень внимательные) меломаны и спросили шепотом: "А разве это не концертное исполнение?" Ответ "нет" по окончании спектакля казался уже не таким очевидным.
Конечно, сценография в новеньком "Тангейзере" есть. Более того, косой подиум Петра Окунева и его "осколки", подвешенные под потолком, язык не повернется назвать минималистичными. В начале и конце постановки на эти отражающие поверхности транслируются ярчайшие слайд–шоу "про средневековье и красоту" — мигающий по своему алгоритму, не очень–то связанному с оркестровой партитурой, набор стоковых картинок из Моны Лизы, уорхолловской Мерилин, небес, цветочков, загадочных письмен, математических формул и пр. (разве что без котиков). В сценах в замке персонажи ходят прямо по сияющим из–под подиума красно–синим витражам. На черно–белом "полу" в гроте Венеры глаз бы отдохнул. Но не дают бело–золотые, эдакие стимпанковские костюмы миманса и Венеры, которые сочинила Жанна Усачева.
С костюмами и бутафорией связаны и режиссерские находки Вячеслава Стародубцева. Неспроста, ох неспроста в свите Венеры бродят два артиста с гигантскими головами единорога и оленя. За оленем погонятся охотники в сцене магического избавления Тангейзера от венериных чар, его золотые рога миннезингер предложит в дар Елизавете (хм…), за них попытается спрятаться от проклинающих его коллег по музыкальному цеху (хм, хм…), а когда рога не помогут, с досадой швырнет их в яму (не оркестровую). В третьем акте рога, за которые уже начинаешь волноваться, бесследно исчезают. Вместо них Тангейзер–паломник таскает многометровое черное полотнище — не иначе как груз своих грехов. Не везет ему, как Елизавете: она–то перед отправкой в горние выси (по лесенке на второй ярус) отдает свой скромный черный плащик наперснику и сопернику Тангейзера Вольфраму фон Эшенбаху. Самому Тангейзеру удается одарить коллегу–миннезингера только черным кожаным пальто с красными лацканами, и тот — о боже, как ты мог, светлый юноша?! — надевает этот атрибут знатока плотских наслаждений. Впрочем, продолжения на сцене не следует.
В антракте я подслушала еще один вопрос. Не очень подкованная в истории оперы и истории как таковой слушательница допытывалась у другой, постарше: "Чего они все против Тангейзера? Что он такого сделал?" В спектакле этот насущный вопрос и вправду не раскрыт. Греховность тех самых "плотских наслаждений" ни в малейшей степени не явлена зрителю. Все просто стоят и поют на фоне ярких (или неярких) картинок. И если солисты иногда сидят, периодически валятся оземь без чувств, пару раз реалистично хватаются за жестяные мечи, то хор не утруждает себя никакими лишними движениями.
Оно и понятно: будь сценических задач побольше, коллектив Мариинки не угнался бы за темпами Валерия Гергиева. Сергей Скороходов (вообще–то мастерский исполнитель главной роли) лишь в арии третьего акта успевает вдоволь попереживать. Юлия Маточкина (энергичная полноголосая Венера) и Анастасия Щеголева (несколько бледная, но старательная Елизавета), кажется, слишком заняты каждой нотой, чтобы отвлекаться на артистизм и эмоции. Владислав Куприянов (Вольфрам фон Эшенбах), Дмитрий Григорьев (ландграф Тюрингии), Александр Палехов (пастушок) успешно справляются со своими партиями — но не ролями.
Возможно, анемичность мариинского "Тангейзера" вызвана его родовой травмой. Валерий Гергиев публично пообещал поставить эту оперу в 2015 году, заявление прозвучало в ответ на скандал вокруг новосибирского "Тангейзера" Тимофея Кулябина, оказавшегося слишком вызывающим для некоторых особенно православных граждан (самый активный из них, как известно, только что получил медаль "За противодействие экстремизму" от центра "Э" МВД России). Три года назад художественный руководитель Мариинки сказал, что его постановка не будет иметь никакого отношения к Новосибирску. В итоге спектакль создал главный режиссер Новосибирской оперы Вячеслав Стародубцев — назначенец Владимира Кехмана, воцарившегося в многострадальном театре после увольнения прежнего директора Бориса Мездрича. И теперь волей–неволей всю эту некрасивую историю приходится вспоминать, а прежнего "Тангейзера" сравнивать с новым.
Надо сказать, совсем не в пользу последнего.
