Страшный сон — что я стал народным артистом. Интервью с комиком Сергеем Мезенцевым

Блогер и комик Сергей Мезенцев, известный по шоу "Сережа и микрофон", а также "Интернет против ТВ", о том, против чего он на самом деле.

Где сегодня проще построить карьеру — на YouTube или на ТВ?

— Я с трудом верю, что в 2019 году хоть кто–то хочет идти работать на телевидение. Это накрашенный труп в агонии. Как в фильме "Уик–Энд у Берни". Телевизор сейчас — это Берни, которого за ручки дергают, мол: "Хей, я живой, у меня все здорово". Реинкарнация возможна, но в том состоянии, в котором ТВ находится сейчас, оно абсолютно никому не нужно.
Преимущество YouTube в том, что у вас есть возможность работать без посредников. У вас есть интернет, телефон, и вы можете бесконечно самовыражаться каждый день. Я поэтому и перестал любить все эти "интервью–допросы" как Дудя, так и Познера. Если я хочу быть услышан, я хочу это сделать на своих условиях, а не выкручиваться.

Какой YouTube–формат вы считаете наиболее коммерчески успешным?

— Я считаю, что словосочетание "YouTube–формат" нужно запретить, а также сжигать на костре всех, кто работает по формату. Сейчас в интернете появилось 55 Дудей, и каждое видео называется так, что ты умрешь, если его не посмотришь. Все якобы невероятно шокирующее, важное, очень "острое", хотя на самом деле это далеко не так. Лучший формат — это отсутствие формата. Пусть то, что получится у вас, будет именно ваше.

И какие качества нужно развивать, чтобы стать популярным "ютубером"?

— Это вопрос людей, которые хотят купить харизму. Почем сегодня 6 кг харизмы? Не знаю. Просто нужно быть очень любопытным, это всегда пригодится. А в целом я не знаю, как стать классным.

По каким принципам вы выбираете людей, которых интервьюируете на улице?

— Всегда симпатизирую максимально простым людям, и они это чувствуют. У них жизнь гораздо сложнее, чем мы думаем, им всегда есть что сказать.
Я очень трепетно отношусь к людям, у которых тяжелая профессия. К официантам, например. Многие думают, что это роботы, а я смотрю и понимаю, что они работают по 10–12 часов.
Люди на улице, к которым я подхожу, чувствуют, что я не смотрю на них свысока. Мне правда интересно их мнение, когда я спрашиваю: что вы думаете про какую–нибудь ерунду? Вопрос задаю идиотский, но тут срабатывает эффект случайного пассажира в поезде, которому можно рассказать гораздо больше, чем своей маме. По сути, я просто подсаживаюсь и начинаю общаться на дружеской волне.

Но ведь люди понимают, что потом их увидят на YouTube?

— Как правило, всем плевать.

Как вы поняли, что ваши подписчики — творческие люди?

— Уже много раз было, что я к работе над разными проектами подключал своих зрителей. Контент от этого не просто выигрывает, он становится выше на три головы. Это возможно только в том случае, если люди, с которыми я взаимодействую, чертовски хороши.
Например, недавно мы создавали поп–идола, Владлена под псевдонимом Асманг, записывали ему песню, снимали и монтировали клип. Мы делали это всем миром. Мои подписчики не просто пришли на помощь (занимались монтажом клипа, прислали около 80 вариантов. — Ред.), они сделали это качественно. И итоговая редакция получилась совершенно фантастической. Монтажер сделал все не так, как сделал бы я.
Вообще я работаю для своего внутреннего зрителя. Представляю себе классного парня и представляю, что я сам смотрю это шоу. Меня бы это смешило? Мне это было бы интересно? И я стараюсь, чтобы в большинстве случаев ответ был — да. Не всегда это возможно, бывают разные обстоятельства, но я стремлюсь, чтобы моему внутреннему критику, "насмотренному" на юмор придире было бы по меньшей мере забавно.

Многие наблюдают за вами со времен "Реутов ТВ", недавно вы возродили своего персонажа Илью Огурцова. Есть ли разница между его поклонниками и зрителями "Сережи и микрофона"?

— У меня есть страшный сон, что я стал народным артистом. Уверен, что я — непонятный человек для масс, хотя и не в негативном контексте. Обожаю поп–музыку, я и сам продукт этой культуры. Однако то, что я делаю, — это очень нишевая история. Думаю про себя, что я — "поставщик десертиков", которые сложно найти где–то, кроме как у меня.
Но один из моих персонажей, Илья Огурцов, — это абсолютно народный образ. Он "попадает" в душевное коллективное бессознательное. Он очень добрый, наивный и очень русский. И аудитория видит его именно с этой стороны.
Часто бывает так, что 8 лет назад человек смотрел "Реутов ТВ", сейчас он совершенно не в курсе новых проектов, но по–прежнему помнит Илью Огурцова и вспоминает, как с ним было хорошо.
Я понял, что нужно возрождать Огурцова, когда осознал, что скучаю по нему. Он — магический. Что бы ты ни делал в этом образе, это всегда смешно.

Нас мучает вопрос, куда делась Светлана из последнего сезона "Реутов ТВ"?

— Не скажу никогда! Вы должны были узнать это, если бы вышел следующий сезон. Но он закончен, и вся эта история со Светланой там и останется. Представьте себе, что это, грубо говоря, "Звездные войны". Сначала были первые три серии, потом почему–то не сняли четвертую, а показали сразу пятую. Будет ли найден упущенный эпизод — непонятно.