По линии отреза. Завтра — 80 лет с начала Зимней войны

Советско–финляндская, или та самая "война незнаменитая", которая стала прологом к Великой Отечественной и до сих пор остается почти вычеркнутой из официозной картины участия СССР во Второй мировой, началась, как известно, 30 ноября 1939 года. Победа над маленькой Финляндией далась Красной армии слишком тяжело, чтобы этим можно было гордиться. Да и статус государства–агрессора — не то, что хочется лишний раз вспоминать. Однако, живя на Северо–Западе, игнорировать память о Зимней войне невозможно: ведь именно здесь находятся территории, перешедшие от одного государства к другому по Московскому мирному договору 1940 года. "ДП" побеседовал с историками и экономистами о том, что по итогам Зимней войны потеряла Финляндия и приобрел Советский Союз. А также о том, как распорядились этими приобретениями.

Трагедия ошибок

Главный вопрос, который возникает в любом разговоре о Зимней войне, — это можно ли было ее избежать. Напомним, основной причиной для начала кампании было то, что государственная граница проходила слишком близко к Ленинграду. В 1930–х годах, когда предчувствие большой войны висело в воздухе, закрывать глаза на эту проблему было непозволительной роскошью.
"Граница в 30 километрах от центра города — это худший кошмар нашего генштаба, — поясняет директор Военного музея Карельского перешейка Баир Иринчеев. — Начальник генштаба РККА Борис Шапошников уже в 1938 году писал в служебной записке, что если немцы пойдут в наступление с таких стартовых позиций, то мы не сможем удержать Ленинград. А это чревато проигрышем всей войны. Финская армия Ленинграду не угрожала, но немецкие войска там точно оказались бы".
"Наверное, ни один крупный город какого–либо государства так близко к границе расположен не был, — согласен доктор исторических наук Владимир Лапин. — Из–за этого перед войной весь план развития Ленинграда был ориентирован на юг. Ведь Московская площадь должна была стать центром города".
Попытки решить проблему дипломатическим путем предпринимались с весны 1938 года, и с каждым новым раундом переговоров позиции СССР и Финляндии становились все жестче. Изначально Союз хотел разместить военные базы на острове Гогланд. Но к осени 1939–го сформулировал уже четкие территориальные претензии. На очередных переговорах Иосиф Сталин выразился предельно прямо: "Поскольку Ленинград передвинуть нельзя, придется отодвинуть от него подальше границу".
"Если посмотреть на советские требования перед войной, то ни Выборг, ни Приозерск не просили. Границу нужно было отодвинуть примерно до линии Приморска. Военные считали, что 80 километров до Ленинграда — это нормально. А вот 30 километров до центра города — нет. Сейчас, зная, чем это для всех закончилось, мы понимаем, что требования были умеренными. Тогда Финляндия готова была отдать только Зеленогорск с Репино, что Советский Союз категорически не устраивало", — описывает ситуацию Баир Иринчеев.
"В Финляндии были люди, и весьма влиятельные, которые считали, что Советскому Союзу нужно уступить и тогда риск войны уйдет. Маннергейм принял иное решение", — дополняет доктор экономических наук Николай Межевич.
В итоге выяснилось, что ошибались обе стороны. Для СССР зимняя кампания обернулась чудовищными потерями и серьезным ударом по международной репутации. Финны же потеряли значительно больше, чем могли бы.
"Финны рассчитывали на то, что они продержатся 2 месяца, а потом придет иностранная помощь. В результате они продержались 3 месяца, но помощь не пришла. И они были вынуждены заключать мир на невыгодных для себя условиях, чтобы вообще все не рухнуло. А Советский Союз рассчитывал на молниеносную кампанию, которой не получилось от слова "совсем", — резюмирует Баир Иринчеев.
Причины неудач Красной армии традиционно видят в плохом планировании и недооценке противника. Неважно показало себя и командование Ленинградского военного округа.
"В Зимней войне плохо воевали не солдаты, а штабы. Российская и Советская армия имеют общую особенность: чем крупнее военная структура, тем она хуже себя показывает на поле боя. Батальон на батальон — бьемся по крайней мере на равных. Когда полк на полк — Бог должен за нашими основательно приглядывать. А уж когда корпус или фронт… Отвага и навыки отдельных солдат, офицеров и подразделений на высоте, но с организацией — беда", — рассказывает Владимир Лапин.

Новые хозяева

12 марта 1940 года был заключен Московский мирный договор, определивший условия завершения Зимней войны. СССР не только отодвинул границу от Ленинграда, но и получил другие территории, важные со стратегической точки зрения.
"Полуостров Рыбачий позволял держать под прицелом некоторые норвежские порты. Острова в Финском заливе были нужны как базы для наших береговых батарей и стоянки для легкого флота. Вроде бы простые куски скал, но если там сидит противник с оптикой и радиостанцией, то он сразу все видит — как подлодка вышла в поход, где корабли базируются. Для обеспечения безопасности операций флота это было необходимо", — поясняет Иринчеев.
Однако самым ценным приобретением, конечно, стали Карельский перешеек и Западная Карелия. Покинуть обжитые дома пришлось сотням тысяч финнов. В СССР развернулась мощная кампания по заселению новых территорий.
"Был создан переселенческий отдел, который занимался вербовкой. Насильственного переселения не было. Но людям обещали очень хорошие условия — готовые для жизни дома, большие ссуды. Разрешалось временно не платить налоги, прощались займы. По месту выезда человек мог сдать зерно, картошку или даже корову, а по месту вселения должен был получить то же самое. Но на практике это реализовывалось очень плохо. Так что планы выполнены не были, хотели переселить гораздо больше", — рассказывает кандидат исторических наук Екатерина Мельникова.
Многие переселенцы ехали буквально в никуда, совершенно не представляя, что их ждет. Удивление вызывало все: непривычная планировка домов, "неправильные" печи, найденные на чердаке книги на неизвестном языке. Многие боялись, что все оставленные продукты отравлены. Впрочем, покидавшие родные дома финны, конечно, переживали более сильный стресс.
"Представьте, вы предприниматель, живете в Выборге, у вас там лавочка, трехкомнатная квартира. И тут вам говорят: все, собирайтесь, уезжайте. И все надо начинать с нуля", — говорит Иринчеев.
В 1941 году Финляндия, уже в статусе союзника Германии, вернулась на переданные территории. И до 1944 года надеялась, что вернула утраченное. Но в итоге условия Московского договора все же пришлось соблюдать.
"Финны живут хуторами, которые сильно разбросаны по территории. Наши стали устраивать колхозы и свозить дома с хуторов в привычные большие поселения. Когда финны в 1941 году вернулись, то они находили свои дома, разбирали их и перевозили обратно. А в 1944–м их опять перемещали", — рассказывает о казусах этого времени Мельникова.
После войны заселение новых районов Ленинградской области и Карелии продолжилось. Сюда ехали люди из Белоруссии и с Украины, районов затопления в Вологодской области и даже из Чувашии. Истории этого времени очень разнообразны — от страшных до трогательных и даже смешных. Случались приступы массовой паники из–за слухов о шпионах, ночью переходивших границу. Или что финны со дня на день нападут и всех перережут, сожгут дома. Из забавного — переезжать можно было только семьями, так что нередко регистрировались фиктивные браки, только чтобы переехать и получить "подъемные". Параллельно с этим сформировалось и такое явление, как "обратничество", — не нашедшие счастья на незнакомой северной земле довольно массово уезжали на старые места. Со временем, когда приоткрылись границы, стал развиваться своеобразный "ностальгический туризм", когда финны приезжали посмотреть на свои бывшие дома или поухаживать за могилами на брошенных кладбищах. Екатерина Мельникова отмечает, что много говорила с жителями бывших финских территорий и ни разу не слышала историй, когда это привело бы к конфликту. Или приехавших не пустили бы на порог.
Заселить новые районы так же плотно, как это было при финнах, советской власти не удалось. Сильно изменилось и хозяйственное использование территорий.

Прагматизм против ностальгии

"Мало кто помнит, что территория Карельского перешейка в Финляндии была распахана. Курортным было только побережье залива. На месте нынешнего молодого соснового леса были поля! Я сам находил посреди леса в Каннельярви ржавые зубья от бороны", — вспоминает Межевич.
Действительно, потери финской экономики были огромны. Страна утратила восьмую часть полей и лесов, до трети водных ресурсов, пятую часть торговых путей и промышленности. А также до 1952 года передала СССР в качестве репараций товаров и грузов на общую сумму 226,5 млн долларов!
"Показательна история с поселком Энсо, который сейчас является городом Светогорском. Там, как известно, расположен крупный целлюлозно–бумажный комбинат. И после войны из–за него были большие споры. Это было суперважное предприятие для Финляндии. Там было не только производство целлюлозы, а большой комбинат. Производство сульфатов, хлора, две теплоэлектростанции. Это было крупнейшее предприятие в Европе подобного рода. Финны надеялись, что Энсо останется на их стороне. Но наши понимали, что это производство экономически очень значимо. В итоге за него отдали территорию в 12 раз больше", — рассказывает Мельникова.
"Самое важное — это Сайменский канал, который Финляндия до сих пор арендует у России. Он связывает регион Сайменских озер с морем. Кстати, в 1963–1968 годах СССР и Финляндия совместно его модернизировали. До войны он был гораздо примитивнее. А сейчас есть планы сделать его доступным для круглогодичной навигации", — добавляет Иринчеев.
Интересно, что в Финляндии, в отличие от Прибалтики, так и не сформировалось сильных реваншистских партий. Так называемый "Карельский вопрос", подразумевающий возврат утраченных территорий, не поднимался на уровне официальной политики, оставшись в арсенале маргинальных групп. СССР в свою очередь не пытался заставить северного соседа покинуть каплагерь, выстраивая отношения на вполне паритетной основе. Современная Россия тоже стремилась к тому, чтобы призрак Зимней войны не омрачал дипломатический небосклон. Президент Борис Ельцин даже приносил по этому поводу официальные извинения. Яркий пример того, как экономика оказалась сильнее идеологии.
"После войны Финляндии, несомненно, было выгодно дружить с СССР. И финны очень неплохо на этом зарабатывали. У них ведь такая же ширина железнодорожной колеи, как и у нас, оставшаяся еще от империи. Им не нужно было "переобувать" поезда, как в Польше. Так что они стали неплохим транспортным хабом. И экспортировали свои товары на огромный рынок Советского Союза. Сейчас времена изменились, они больше ориентируются на Запад. Но это понятно: небольшая страна всегда вынуждена лавировать между интересами крупных соседей", — констатирует Иринчеев.
Николай Межевич считает, что с последствиями войны Финляндия смогла справиться благодаря здоровому прагматизму в отношениях с Россией. И этому у них вполне стоило бы поучиться: "Не нужно искать любви и дружбы со всеми соседями. Нужен здоровый прагматизм. Со всеми — хоть с Финляндией, хоть с Японией, и даже с Белоруссией. Меньше разговоров про братство, больше прагматизма!"