Постный патриотизм. "Аванпост" Егора Баранова

Автор фото: Кинопоиск
Фантастика прежде служила убежищем для советских писателей и режиссеров: можно было сказать чуть больше, чем позволено, думать чуть шире, чем принято. И что особенно важно — авторы пытались представить себе человека будущего. Они пользовались известной лазейкой в идеологии: идее о коммунистическом будущем это не противоречило, зато была возможность рассматривать людей не только в рамках советского проекта, но и всего мира в целом. Научная фантастика верила в улучшение гомо сапиенса и человечества, в общий моральный прогресс. И уж конечно, ни о каких войнах речи не было — отсутствие их и было главной приметой будущего.
В нынешней фантастике поражает прежде всего убогость воображения. Мир будущего, если трактовать его по "Аванпосту", — то же настоящее, усиленное танками и ударными вертолетами. Технический прогресс кое–какой есть (что–то, в отличие от нашего времени, само включается и выключается). Но видно, что авторов не слишком это вдохновляет. В широком смысле впереди они видят только кошмар.
Это, конечно, симптоматичный взгляд на мир. Будущее в их представлении — максимально милитаризованное, ощетинившееся общество, чья основная забота — защищать периметр жизни. Стреляют тут без предупреждения по любой тени, что появляется на границе миров. Приходится процитировать автора одного из патриотических ресурсов, который упрекает фильм совершенно с других позиций, однако с одним его тезисом можно согласиться: непонятно вообще, какая мотивация у героев защищать такой мир.
Сценарий является, по сути, наброском, схемой — и именно так же приблизительно он и реализован: "что–то случилось с планетой" — да так, что от всего мира остался только "круг жизни" на территории России. Единственное, что прописано хорошо, — идея защиты. Это у нас умеют. Собственно, большая часть фильма является натужным прославлением армии. Хотя выглядит это тоже не слишком убедительно: герои, вооруженные автоматическим оружием образца ХХ века, на БТР собираются противостоять непонятному "нейтронному излучению". Нам всячески намекают в батальных сценах на немеркнущую связь с героическим прошлым и цитируют советское кино, но фокус в том, что война тут совсем другой природы, поскольку враг невидим и всепроницаем. Попытка соединить патриотизм и фантастику оборачивается особенно концентрированным безумием.
Непонятно, на какие шиши существует этот осколок цивилизации. По идее, тут должен царить режим строгой экономии — но столица по–прежнему танцует и поет, "запасов продуктов хватит надолго", сообщает дикторша по телевизору. "Связь прервалась со всем миром", но внутри круга жизни почему–то прекрасно работает.
При этом основные идеи, которые внушает фильм, замшелые и кровожадные. Поскольку инопланетяне, желающие поработить землю целиком, зомбируют людей, превращая их в слепое орудие чужой воли, подозревать теперь нужно всех и не позволять никакой жалости ни к кому, видеть угрозу в каждом. Хороша мораль, хочется воскликнуть. А главное — никакого патриотического чувства (на что, вероятно, рассчитывали авторы фильма) она не вызывает. А рождает чувства прямо противоположные.