Социальная дистанция и её последствия: актуальные темы в zoom-спектакле "Брак"

Наипрекраснейшее произведение любого искусства — то, которое объясняет само себя. Когда части пазла без зазоров складываются в общую картину и самому последнему кусочку синего неба находится в ней логичное место. Когда куст предлагаемых зрителю или слушателю художественных событий пышен и ветвист, но растет из одного корня. Когда на осинке не родятся апельсинки. При встрече с подобной редкостью словно бы не требуется критического посредничества между автором (ами) и публикой, и так все ясно. Но посмаковать детали хочется — и не только у театрального разъезда с друзьями–очевидцами. Ну это если мы говорим о театре. А мы как раз о нем.
Теперь, когда летняя серия показов спектакля Семена Александровского по новой пьесе Аси Волошиной "Брак" близится к концу (последние сеансы на фестивале "Точка доступа" — 22–24 июля), можно позволить себе лишнего, даже немного спойлеров. Вряд ли они помешают смотреть постановку, суть которой отнюдь не в сюжете. Оторваться от него, впрочем, невозможно ни на чай, ни на другие привычные для новой онлайн–театральной реальности домашние пустяки.
Спектакль, специально созданный для показов на экране компьютера (и вовсе не переводимый на реальные театральные подмостки), отталкивается от наших коронавирусных дней. В "Браке" это — пятнадцатилетней давности прошлое, резко изменившее устройство человеческого общества. Муж и жена, празднуя годовщину свадьбы, ностальгически встречаются в zoom, устаревшей программе, которая — как непривычно! — не дает им проникать в чувства, эмоции, нейронные связи друг друга ради идеального виртуального общения и секса. Другого в Верхнем мире не бывает вовсе: физическая дистанция — залог полной безопасности, основа государственного строя и привилегия избранных.
Однокурсники Семена Александровского, артисты театра post Алена Старостина и Иван Николаев в ролях Норы и Миши предельно гармоничны. Миша сидит на фоне виртуального задника с пышной растительностью и нервничает. Ему странно это свидание в zoom, он на автомате включает в конференцию 50 "модусов" — это мы, зрители. Посторонние (пусть всего лишь безмолвные компьютерные сущности) все более раздражают Нору. Она обращается к модусам напрямую из своего неоново–синего… как выясняется, номера в санатории на Багамах, куда ее упек муж в результате пока не названного жуткого проступка. Оба не замечают вполне реального соглядатая в компьютерном окошке по соседству (как можно, ведь столько денег потрачено на "защиту от прослушки"). Тот до поры до времени мирно гуглит сложные слова, которыми сыплют двое sapiosexuals (от окситоцина до Агамбена, и все набирает с грамматическими ошибками), разглядывает римских пап, красоток с экзотических островов и сайты доставки дешевой еды. Разговор становится горячим — тут и эпизод "дикого секса" (нарушение грозит отменой лицензии!), и речи о Нижнем мире и встречах с Нулами (прямое понижение рейтингов — и Саша Тихий, сидящий по вполне реальному адресу в Колпино, нажимает кнопку записи). Наконец, звучит признание в самом настоящем преступлении (запись слов Норы немедленно отправляется по почте куратору, заголовок капслоком).
Миша сыплет длинными "параграфами", защищая новый дивный мир, очищенный от физических соприкосновений и тем самым от страданий, войн, внутривидовой ненависти и темной человеческой природы. В устах филолога–медиевиста речи о преодолении телесности более чем уместны: в Средние века отрицание тела с его грехами и болезнями было очень даже в ходу. В 2035 году Миша — высокооплачиваемый пропагандист Минкульта, идеолог нового порядка: вот он и говорит "как по писаному", раз сам все это сочинил, да и кто не встречал эрудитов, снабжающих даже устные цитаты сносками на источники...
Нора — психолог. Иносказания, истории о вымышленных клиентах и предложение снять маечку не помогают, до Миши не достучаться. Пусть просчитанное компьютерами совпадение личностей мужа и жены составляет 86%, 14% отличий берут верх (какие говорящие цифры для всех, кто следит за рейтингами власти). У него — миссия, у нее будет ребенок (ужас, ведь на их уровне репродукция запрещена!). Нора сообщает о побеге в Нижний мир и нажимает кнопку "выкл". Что дальше — смотрите сами.
В рецензиях на "Брак" обязательно есть отсылки к "Кукольному дому" Ибсена и лихой антиутопии Пелевина "iPhuck 10". Автор пьесы и ее персонажи поминают другое — ранний пелевинский рассказ "Бубен Верхнего мира". Только ли ради ассонанса? Едва ли. Нежная история о нисхождении мертвого летчика к девушке Маше придает истории Норы и Миши дополнительное мерцание, о котором интересно подумать. Пазл окончательно складывается.