Стремясь наполнить казну, государство вместо запуска печатного станка или установления долгосрочных правил игры решило шить налоговое одеяло из лоскутков. Спешно придуманные новые вводные сильно бьют по устойчивости бизнеса.
Стрижка до подшёрстка
В 2023 году, например, внезапно прозвучала идея обложить налогом (а по сути недобровольным сбором) сверхдоходы компаний, которые они получали аж с 2018 года. Уже привычно для современной экономики сперва оказалось много недоговорённостей и недомолвок: что за формула и кто по ней будет считать ту самую злополучную сверхприбыль. Постепенно ситуация стала проясняться: задача была поставлена в виде совокупной дополнительной N–ной суммы в бюджет. Затем появилась вилка: взнос будет высчитан из разницы между суммой прибыли за два периода, в 2018–2019 и 2021–2022 годах. Чуть позже федеральные чиновники и вовсе раскрыли тайну: ставка налога (сбор по-прежнему именуется налогом, видимо, с переводной устойчивой финансовой идиомы windfall tax, налог на сверхдоходы) оказалась установлена в 10%. Ближе к осени и вовсе как некая успокоительная пилюля назван критерий: 1 млрд рублей. И введена формулировка "обеспечительный платёж": всё как на вещевом рынке. Не заплатишь сегодня, завтра попросим заплатить в 2 раза больше.
Математики в министерствах уникальны: современный российский windfall tax получился многогранным. Во–первых, база для расчёта взята из прошлого, чтобы отдельные корпорации не успели начать оптимизировать текущий доход. С другой стороны, скинуться оказались обязаны те, кто действительно зарабатывает много: среднестатистический индивидуальный предприниматель или малый бизнес и в страшных снах не видит цифру своей годовой чистой прибыли в 1 млрд (надо оговориться, что в противном случае он сразу бы был отнесён в среднее предпринимательство). Утверждённая формула предполагает сумму за двухлетний период, следовательно, прибыль сокращается до уровня 0,5 млрд — и таких предприятий становится уже больше. Несправедливость в том, что появился массив исключений, освобождённых от принудительного взыскания. Нефтегаз, наверное, заплатит другими пошлинами и акцизами. Можно понять и отсутствие претензий к иностранным компаниям. Но почему поблажка коснулась застройщиков жилья, в 2 раза поднявших стоимость квадратного метра за 3 года, — вопрос риторический.
Проблема подобного взыскания проявит себя в ближайшее время. Конечно, делиться с государством излишками (по мнению того самого государства) нужно и будет поддержано всеми слоями общества. Другое дело, что речь идёт о доходах прошлых лет, которые давно потрачены. И бизнесу, попавшему в жернова финансовой стрижки, приходится аккумулировать начисленные суммы из текущих доходов. В такой ситуации прогнозировать прибыль будущих лет не приходится, а значит, это уже сокращает налоговую базу следующего и дальнейших периодов. К будущим подобным поборам бизнес успеет подготовиться: зачем стремиться по-бухгалтерски показывать прибыль, когда её можно оптимизировать и впоследствии не платить налог на прибыль. Объём сборов российского windfall tax, к слову, менее 1% от доходной части бюджета страны.
Плановая экономика
Ещё один очевидный и малоприятный сигнал бизнесу дан в размере 17 %. Ровно настолько в 2024 году по отношению к 2023 году налоговые органы должны увеличить собираемость налогов. Некоторые звоночки в виде показательной порки многочисленных блогеров уже проведены: неожиданно оказалось, что у некоторых из них миллиардные доходы, с которых они почему–то не платят налоги. Ситуация неочевидная: простая мама школьника, решившая на свою банковскую карточку собрать с родителей деньги на экскурсию, сталкивается с блокировкой банковского счёта, вызовом в банк и множеством неприятностей под предлогом применения к ней 115-ФЗ (легализация доходов). Кредитные организации страдают, теряют репутацию, но вынуждены пресекать переводы однотипных сумм от множества физлиц. Но при этом ни банки, ни налоговые органы — в эпоху тотальной цифровизации — до определённого сигнала в упор не видят финансовые потоки интернет-деятелей. Финансисты, к слову, понимают, что речь, скорее всего, идёт о налоговой оптимизации. Которая, к слову, не запрещена — снижать налогооблагаемую базу, напротив, можно и нужно, есть множество инструментов и несколько официальных систем налогообложения. Ведь даже придуманный пару лет назад механизм "самозанятых" — тоже часть плана: курьерам, например, работать на этой системе нельзя, но они именно на ней все и работают.
Получается, что для выполнения плана в 17 % налоговики будут выявлять и наказывать штрафами. В одном из регионов РФ, например, недавно установили ставку по УСН в 1% (при общероссийской 6%). Бизнес после федеральной кампании по увеличению кадастровой стоимости недвижимости начал переводить собственность на учредителей–физлиц (у последних увеличение налоговых платежей ограничено ежегодными 10%). Как тут не предположить, что штрафы начнут выставлять за банальную перерегистрацию бизнеса из одного региона в другой или наказывать за вывод активов с юрлица на физлицо. Почему бы и нет, если план по увеличению сборов спущен в региональную инспекцию сверху? К слову, гражданин-владелец легально платит налоги как ИП, но инспектору-налоговику уменьшение поступлений может показаться некрасивым. И навлечь претензию. Презумпция невиновности в налоговой сфере перестала работать: традиционный ещё недавно принцип "пожурить" сменился на "сразу покарать". Бизнес боится спорить со всесильным налоговым органом и предпочитает платить (с оговоркой про разумные пределы — иногда претензии приводят к ликвидации бизнеса). Всякие моратории на проверки после ковидных периодов подошли к логичному финалу. Наполняемость бюджета на фоне падения доходов бизнеса будет выполняться — очевидно — ростом платежей в счёт урегулирования претензий, штрафов, пени и прочих карательных мер.
КГН против ЕНС
Уходящий год каждому предпринимателю запомнится аббревиатурой ЕНС. Или ЕНП — терминология "единый налоговый счёт" синхронизируется с действием, то есть единым налоговым платежом. Реформа задумывалась как три идеальные составляющие: упростить, сократить, оптимизировать. Появился в личных кабинетах даже визуальный светофор для платежей. Но результат оказался не таким однозначным.
В системе, стартовавшей с 1 января, даже к августу ничего банально не работало: бизнес не видел, сколько учтено его заплаченных налогов. И сколько нужно заплатить, чтобы не попасть под штрафы и пени. Даже государственное Казначейство (которое почему-то переехало в Тулу) летом сигналило жёлтым: сроки проведения платежей затягивались. Кто-то из предпринимателей и вовсе с испуга стал платить в двойном объёме: случайно или осознанно налоговики перестали учитывать страховые взносы в зачёт иных налогов. Не помог и мораторий на штрафы, потому что он был отменён. И лишь к осени стали появляться робкие разъяснения, как теперь нужно жить. Никто не извинился за нервы и потраченное на выяснение время. Но у реформаторов был год до вступления нововведений в действие. Хотя недовольство бизнеса меркнет на фоне стонов региональных бюджетов: реформа привела к переносам дат платежей, из-за чего начался хаос в планировании и бюджетировании, и рискам срыва исполнения социальных обязательств. Так, петербургский Комфин даже вынужден был оправдываться, почему поступления по НДФЛ в бюджет города в феврале в прямом смысле рухнули по сравнению с прошлыми периодами. Ситуацию постарались выправить к июлю. Но какими усилиями? Государство само перед собой в лице региональных властей извиняться не стало, поэтому излишне было ожидать таких слов перед бизнесом.
Иная сторона легализации
О волевом решении руководства страны на 18,5 % увеличить МРОТ тоже объявили заблаговременно. Большинство обывателей ошибочно считают, что это увеличит пени и штрафы, но их давно "отвязали" от данного показателя. А вот о том, что бизнес начнёт оптимизировать штатную численность, предпочитают не говорить. МРОТ как некий официальный минимальный ориентир принудит предпринимателей повышать оклады тем, кто работает на минимальной ставке. Или перевести их, как вариант, на серую схему, что повлияет на собираемость НДФЛ. Более легальные бизнесмены, вероятно, предложат части сотрудников стать "самозанятыми". Уникальная система налогообложения, не имеющая мировых аналогов (ставка на доход 4 % и 6 % в зависимости от плательщика), — так говорили в 2019 году, когда вводили данный институт. В Петербурге на ней уже каждый шестой житель трудоспособного возраста. Но опять же выгода очевидна только в моменте: самозанятые не платят в счёт будущей пенсии, не могут оформить больничный или декретные, не застрахованы от несчастных случаев на работе. Через пару десятков лет именно эти люди начнут возмущаться, почему государство не оценило их труд достойным размером пенсии.
Впрочем, к тому моменту страна должна будет пройти через новую налоговую реформу — придётся как-то унифицировать и приводить к единому знаменателю все квазисборы. Лоскутки, вернее кирпичики, уже закладываются. Не стоит говорить о всяких сборах с грузовиков и маркировках товаров народного потребления — все расходы бизнеса на внедрение уже отразились в ценах. Но когда в 2019 году объявили о повышении ставки НДС с 18 до 20 %, из телевизора говорили — это не налог, расходы у бизнеса не возрастут, а потребителя и вовсе данный сбор не касается. В итоге 2 процентных пункта в рознице превратились в рост цен на десятки процентов.
Когда весной 2020 года заявили о вводе налога на депозиты населения в банках, называли цифру 1% — так государство оценило число вкладчиков, которые начнут делиться излишками доходов. Но в связи со щедрыми ставками по депозитам, которые в свою очередь объясняются ростом ключевой ставки ЦБ, под налогообложение в будущем году могут попасть те, кто держит в банках примерно от 1,7 млн рублей. А таких явно больше 1%. (Опять же все стыдливо умалчивают, что с цифровизацией и новым налогом понятие "банковская тайна" кануло в Лету.)
Чем чаще чиновники начинают сейчас говорить о том, что никакого повышения налогов не произойдёт, тем увереннее в обратном бизнес и население. Когда была объявлена первая значимая налоговая реформа (с 2001 года отменили прогрессивную шкалу подоходного налога), лейтмотивом называли желание вывести из тени максимальное число налогоплательщиков. Из сегодняшних реалий трудно понять тот уровень годового дохода в 50 тыс. рублей, который облагался ставкой 12 % (свыше и до 150 тыс. — 20%). Тогда государство с задачей справилось: за счёт упрощения системы по итогам первого же года собираемость увеличилась на 30–40 %. Сейчас мы, напротив, идём по пути усложнения и ужесточения, что обычно провоцирует налогоплательщика уходить в тень.
